Богатые традиции ремесла, бережно передаваемые из поколения в поколение в компании Marmor Hotavlje, обеспечили ей ведущее международное положение в камнерезной отрасли. В сентябре 2019 года Marmor Hotavlje стала первой камнеобрабатывающей компанией, о которой вышла статья в популярном журнале Boat. Шарлотта Хогарт-Джонс отправилась в Словению, чтобы познакомиться с удивительной историей компании.
В живописной словенской долине, рядом с журчащим ручьем, уютно разместился небольшой карьер. Он находится под руководством лишь двух человек, и именно на нем с 1721 года добывают оригинальный камень Marmor Hotavlje. «Мы работаем не руками, а головой, — шутит один из рабочих. — Только ты решишь использовать силу, все пойдет кувырком». Однако это небольшое предприятие — лишь отправной пункт на пути к чему-то гораздо большему. От DAR до Volpini 2, Bravo Eugenia и Here Comes The Sun — это городок, где рождаются суперъяхты. Ну или по крайней мере каменные детали их интерьеров.
Экстерьер яхты Here Comes The Sun
Как известно любому любителю яхт, камень лежит в основе интерьера каждого прекрасного судна. От изысканной розовой мозаики, выложенной по окружности мини-бассейна Areti, до потрясающего мрамора с узорчатой текстурой на борту Plvs Vltra — камень — это то, что делает яхту особенной, величественной и легендарной. И по мере того как в действие вступают все более строгие законы о пожарной безопасности, этот удивительный натуральный материал становится чрезвычайно востребованным.
Компания Marmor Hotavlje, разместившаяся в уютной мастерской в словенском поселке, экспортирует камень многие десятилетия. На каком-то этапе каменоломня принадлежала государству, и на ней работала большая часть населения Хотавлье. Сегодня компания пользуется услугами мастеров со всего мира, добывает камень и мрамор в разных городах и странах и является семейным предприятием, которым руководит владелец Бранко Селак и управляют два его сына Томаш и Дамиан.
Слева направо: Дамиан, Бранко и Томаш
Впрочем, до ориентации своей деятельности на отрасль суперъяхт компания занималась поставками мрамора для отелей, бюджеты которых с наступлением финансового кризиса 2008 года стали быстро сокращаться. «Никто, кроме яхтовладельцев, не смог бы позволить себе что-то настолько времязатратное и филигранное», — объясняет Томаш, генеральный директор. С ним соглашается Санди Чеферин, руководитель стратегических проектов. «Яхтенная индустрия — это последняя отрасль, где люди уделяют внимание мелким деталям. Возможно, причина в том, что для человека, который платит, это будет его личной собственностью».
Сейчас у компании три производственных участка, отдел инноваций и технологий, ориентированный на преобразование дизайнерских идей в программу действий для 120 мастеров, а также до восьми суперъяхт в постоянной работе. Компания сыграла важную роль в отделке ряда самых примечательных яхт мира и является излюбленным поставщиком ведущих судостроителей и дизайнеров отрасли, таких как Lurssen, Amels, Oceanco, Дэн Ленард, Франсуа Зюретти, Reymond Langton, Terence Disdale и Winch Design. «Пусть название их компании и непросто произнести вначале, эти производители мрамора достойно справляются с поставленной задачей», — шутит Зюретти. С ним соглашается Ленард: «Они создали интерьеры самых красивых яхт, спроектированных за последние годы».
Интерьер яхты Here Comes The Sun
Так что представляет собой повседневная работа этой скромной компании? Для начала команда Marmor Hotavlje летает по миру — иногда в компании дизайнеров или агентов по продаже камня — чтобы найти самые совершенные материалы из возможных. Наиболее частые направления — Испания, Италия (особенно Каррара и Верона) и другие европейские страны, а вот Бразилия, Китай, Иран и Афганистан посещаются реже.
Как и с тенденциями в сфере дизайна интерьеров, мода на определенный вид камня меняется очень быстро. «Сейчас дизайнеры любят белый оникс, потому что он полупрозрачный и прекрасно играет со светом», — говорит Санди. «Они прилетают на вертолете, чтобы посмотреть на наши предложения в начале каждого крупного проекта, и иногда говорят: „Ух ты! Я нашел новый материал!“. Но они выбирают образцы, которые использовали еще наши прадеды».
«Когда нас спрашивают, сколько времени нужно на такую работу, — добавляет Томаш, — мы отвечаем: 25 миллионов лет… и два месяца».
Конечно, когда дело касается эстетики, о вкусах не спорят. В общем, европейские клиенты больше склоняются к нейтральному камню, например, медовому или кремовому ониксу, ближневосточные любят камень насыщенных голубых и зеленых тонов, а русские предпочитают небольшой блеск.
То есть зорким дизайнерам и заказчикам нет нужды выискивать новые камни, но «на новых азиатских карьерах иногда добывают просто потрясающие материалы», говорит Санди. Большая часть этих карьеров экспортирует их для крупных коммерческих проектов и продает по относительно низким ценам, однако «сейчас на рынке есть несколько особых редких образцов, которые просто недоступны в Европе».
В число самых примечательных и востребованных всеми камней также входит кварцит Azul Macaubas — удивительно красивый камень, который выглядит как океан, написанный акварелью. Невероятно трудно найти слэбы, на которых этот потрясающий рисунок будет без дефектов, да и работать по нему довольно сложно из-за его большой прочности. Также стоит отметить довольно эффектный оникс Fantastic, с его перемежающимися линиями желтовато-красного, ржавого, коричневого и белого цветов.
Санди и Томаш замечают, что есть некоторая путаница в том, что на самом деле покупают люди. «На рынке не так много мрамора, который является настоящим мрамором, — поясняют они, — большая его часть — известняк». Тем не менее это не обязательно означает, что покупателей обманывают. «Люди думают, что если материал дорогой, то он самого лучшего качества, — говорит Томаш, — но в отрасли добычи камня это лишь означает, что он редкий. Никто не покупает мрамор или известняк, потому что у него технически совершенная структура, — такое можно найти по относительно доступной цене. Все дело в рисунке каждого конкретного образца, его распространенности и насколько сильно его хотят купить — так же, как и с антиквариатом». «Кроме того, — добавляет Томаш, — стоит заметить, что если у камня очень изящная структура, то возрастает фактор потерь, поскольку велика вероятность его раскола при обработке».
Подписанные и закрепленные за проектами слэбы на складе компании
Когда каменные блоки оказываются в мастерской, их разрезают на массивные, похожие на ломти слэбы толщиной около двух сантиметров. Это делается для того, чтобы дизайнеры могли четко увидеть структуру, рисунок и отметины, которые имеет каждая плита. Как и в случае со всеми природными материалами, каждый полученный образец совершенно уникален. «Это похоже на большой пазл, — говорит Санди, — и иногда просто невозможно увидеть дефекты до того, как начнется полировка». После тщательного осмотра слэбов ведущим дизайнером проекта, часто под контролем личного представителя заказчика, начинается напряженная работа.
Различное оборудование, такое как станки с ЧПУ и гидроабразивные станки, помогает оптимизировать процесс обработки и сэкономить много времени
Трудно переоценить важность такой высокоточной техники в этой быстроразвивающейся отрасли
«Мы больше ювелиры, чем каменщики», — объясняет Томаш, — и легко понять, что он имеет в виду. Каждая студия с мастерами, старательно выполняющими свою кропотливую работу, напоминает предновогоднюю мастерскую Санта Клауса. Например, мельчайшие цветные вкрапления, практически невидимые невооруженным глазом, вырезаются из кремового оникса крошечными скальпелями, чтобы материал выглядел абсолютно безупречным. Затем все вырезы заполняются тем же камнем с использованием разнообразных техник, разрабатывавшихся в течение многих лет, для получения точно такого же оттенка, как у оригинального материала. В мозаику пинцетом вставляются крошечные частицы камня, отшлифованные так, чтобы точно входить в каждую выемку после машинной обработки камня. Прежде чем продолжать работу, каждое изделие освещается ультрафиолетом, способным выявить тончайшие трещины.
Вообще все это жужжание, шипение и дым от станков создают ложное впечатление — на самом деле всё, буквально всё здесь обрабатывается руками. Станки отлично экономят время и работают с невероятной точностью — они могут резать с припуском в 0,03 миллиметра. Несмотря на это, «если вы стремитесь достичь абсолютного совершенства, скажем, хотите, чтобы у скульптуры появилось выражение лица, вам просто необходимо доводить изделие вручную», говорит Санди.
Именно тщательное внимание к деталям выделяет компанию на фоне конкурентов
Это очень скрупулезная работа. В среднем требуется 100 человеко-часов для чистовой обработки каждого квадратного метра материала. И в конце концов бывает, что изделие разбивается при установке. Тогда все начинается сначала, с поиска материала, который будет подходить ко всему остальному, что было поставлено для работы, — нелегкая задача.
Возникают и другие проблемы. Каждое изделие присоединяют к специальному ячеистому материалу для упрочнения. Дизайнеры заказывают изделия все большей и большей площади для все более просторных яхт, и мастерская постоянно придумывает способы делать физически невозможное возможным. Точно так же и мастера непрерывно разрабатывают новые техники и приемы, поскольку каждый камень реагирует на обработку по-своему. «Иногда нам приходится создавать совершенно новые инструменты для проекта, и иногда мы должны импровизировать, — делится Томаш. — Мы постоянно учимся новому».
Так какой совет могут получить те, кто планирует строительство своей следующей яхты? Необходимо подумать о профилактическом обслуживании материала, советуют сотрудники. Некоторые виды камня не очень хорошо реагируют на то, что на них часто разливают красное вино, хотя, если откровенно, это вполне себе рядовая ситуация на суперъяхтах. Помимо этого, яхтенная команда не всегда в курсе того, какие чистящие средства подходят для тех или иных поверхностей. Жесткие химикаты могут повредить патину на особо деликатных видах камня, и некоторые виды материалов труднее поддерживать в порядке, чем остальные.
На сегодняшний день у компании Marmor Hotavlje нет планов на расширение. Заманчиво выглядят частные самолеты, так же как и «более технически сложные крупные суда», но стратегия компании заключается в совершенствовании своей работы, а не в получении больших её объемов. Почти каждый мастер, принимаемый на работу 25 лет назад, был из города Хотавлье, говорят сотрудники. Сейчас же в коллективе есть специалисты из Боснии, Сербии и других стран мира. Каждого кандидата на должность рекомендует сотрудник компании, который в конечном итоге будет ответствен за его работу в случае трудоустройства.
А по поводу того, что добывают на старом известняковом карьере, уютно разместившемся недалеко от фабрики, на склоне живописного холма с ручьем… «Скажем так, это не тот материал, которым выкладывают пол торговых центров», — признается Санди.
Мы производим ограниченную добычу камня с крапчатым рисунком, цвет которого сильно варьируется от серого до желтого, красного и белого в зависимости от места залегания породы. Что-то из этого отправляется в США в виде прекрасных столешниц, но в большинстве своем эти запасы бережно сохраняются. «Мы хотим разумно использовать эти ресурсы. Люди иногда забывают, что получают не просто отделку спа-салона, пляжного клуба или лестницы, а миллионы лет истории», — говорит Санди. «Камень — исходный природный материал, который заслуживает уважительного обращения. Если вы проявите к нему должное внимание и отношение, он будет дарить свою красоту еще многие сотни лет. В каком-то смысле нас можно назвать просто хранителями».
Подземная часть карьера, с которой началась великолепная история, рассказанная Marmor Hotavlje
